Автор: tedeska
Бета: Эйк
Пэйринг: Стив/Джеймс, Наташа Романофф, Сэм Уилсон. Совсем немного Фьюри
Рейтинг: меняется от pg-13 k NC-17
Жанры: Слэш, гет, экшн, психология
Размер: Миди, 3 части
Статус: закончен
Описание: Всё оказалось совсем не так, как думал Стив, ожидая окончания психологической реабилитации Барнса. Пост-ЗС.
1. Свой - чужойчитать дальше
Стив открывает дверь и кидает ключи в небольшую вазу у входа. Те жалобно звякают о стеклянные стенки. Мужчина морщится - сегодня как всегда. Похоже на нескончаемый день сурка. Вечер сурка.
Его никто не встречает. Но из соседней комнаты на пол в коридоре тянется дорожка света, и доносятся отчётливые вздохи, стоны, шлепки и пошлые выкрики. Стив вздыхает и стягивает с широких плеч куртку, небрежно накидывая её на крючок. Рядом с чужой, кожаной и потёртой. Огромного размера кроссовки остаются возле небрежно разваленных берцев, которыми, кажется, можно и убить. Стив не включает свет - потому что от света тошно. Хочется набить по-быстрому желудок, ополоснуться и упасть в небытие до следующего дня. Дня сурка...
- Привет, - кивает он, проходя мимо комнаты и кидая быстрый взгляд внутрь. Свинство и бардак, как всегда. За последние дни ничего не менялось, и худо-бедно Капитан Америка начинает привыкать к этому. Всё равно тошно.
- Ага, - зеркально кивает Джеймс, буквально на секунду отрывая взгляд от экрана ноутбука. Он ест лёжа прямо из коробочки что-то неопознанное, вытягивая его вилкой, капает на домашний джемпер, пачкает губы и подбородок. Эти вещи: компьютер, интернет и заказная еда, - первые блага нового тысячелетия, что он освоил, закончив реабилитацию и переехав из заведения с решётками на окнах. И сейчас Джеймс очень занят - он увлечённо ест и сосредоточенно смотрит порно. Четвёртый вечер подряд. Стива тошнит.
Он сглатывает горькую слюну и идёт дальше, в совмещённую с гостиной кухню. Тут тоже темно, но жалюзи открыты, и свет от чужих окон и уличных фонарей заползает внутрь, укладываясь на пол и стену наискосок.
Стив упирается руками в края жестяной раковины, заполненной грязной посудой. Откуда, мать его, от одного человека столько испачканной посуды? Он что, только и делает, что жрёт, пока его нет дома? Стив сжимает пальцы, перенося весь свой немалый вес на руки. Края раковины чуть сминаются, на них остаются живописные углубления.
- Тебе не надоело? - громко спрашивает он, надеясь, что в комнате его услышат и ответят. - Ты смотришь эту гадость каждый день вот уже неделю. Тебе не надоело?
- Твоя еда в холодильнике, - безразлично отвечает Джеймс.
Стив смотрит на потолок. Обычный серый в темноте потолок. Он успокаивает. Капитан Америка включает свет и тянется к фартуку, висящему на ручке холодильника. Педантично накидывает его на себя и включает воду. Отвлечься намного проще, когда руки чем-то заняты. Тогда кулаки чешутся не так сильно, и проще держаться. Хотя к усиливающемуся ежедневно разочарованию привыкнуть крайне тяжело. Но он честно пытается.
Спустя несколько минут одна из тарелок - с глупым мультяшным рисунком - выскальзывает из пальцев и мелодично разбивается о кафель плитки на полу.
- Чёрт! - тихо выругивается Капитан Америка и тут же прикусывает свой язык.
Из комнаты выглядывает Джеймс, Стив настойчиво заставляет себя называть его Джеймс, хотя в голове упорно крутится "Баки-Баки-Баки".
- Ты в порядке? О, моя любимая, - безэмоционально отмечает мужчина со свисающими на лицо тёмными сальными прядями, скашивая взгляд на пол.
Стив сжимает губы, берёт из-за двери совок и начинает подметать осколки.
- Задумался, - дёргает он плечом. - Мог бы и помыть за собой посуду.
- Ага, - говорит Джеймс и исчезает в своей комнате.
Появляется он спустя пять минут - переодетый, с зачёсанными назад волосами и шальными глазами - у Стива что-то ёкает внутри, когда он видит Барнса таким.
- Я прогуляюсь, - его лицо спокойное и без тени эмоций, и только в глубине зрачков пляшет что-то не до конца прирученное и голодное. Стив видит это, но никому не говорит. Он надеется, что его молчание уменьшит количество проблем Барнса. Но если быть честным с самим собой, Капитан Америка вообще сомневается, сможет ли кто-то кроме него разглядеть это. Есть ли эта тьма на самом деле, или он выдумал её?
Когда дверь хлопает, Стив опирается руками на стол-стойку, опускает голову и медленно выдыхает воздух, словно сдувается. В холодильнике его ждёт предусмотрительно заказанная Джеймсом коробочка с какой-нибудь китайской бурдой, которую он заглотит под мерное бурчание телевизора. После этого он разденется, примет душ и ляжет спать, чтобы встать с утра на пробежку перед силовой тренировкой. Барнса ждать бесполезно: если тот ушёл в ночь, то вернётся только с рассветом - пропахший дорогим куревом, алкоголем, духами, растрёпанный и бессовестно трезвый.
Если кто-то думает, что будни Капитана Америка похожи на розового пони, скачущего по радуге, он явно где-то ошибается.
****
"Не стоит очаровываться, чтобы потом не разочаровываться", - хмуро думал про себя Стив, ведя машину напряжённо вцепившимися в руль руками. И это не обычное разочарование от плохой дождливой погоды взамен обещанного синоптиками безоблачного неба. Не разочарование из-за разъехавшейся молнии на добротной фирменной джинсовой куртке. Это глобальное, всеобъемлющее разочарование, пришедшее на смену взволнованному трепету предвкушения чуда, которым он жил последние три месяца. Теперь оно ныло внутри груди, расцарапывая мягкие стенки лёгких и выкручивая мышцы.
Три долгих месяца! Он приходил к нему почти каждый день, если не был задействован в операциях ЩИТа. Интересовался состоянием, мелькал за панорамными стёклами и махал хмурому растерянному Барнсу рукой, растягивая губы в идиотской широченной улыбке. Его понтиак на полупустой автостоянке перед федеральным центром реабилитации измозолил глаза охране, а на пропускном пункте давно перестали спрашивать, к кому он. Про его постоянство незло шутили медсёстры, переговариваясь с врачами в длинных светлых коридорах, но было плевать. Это ведь Баки! Его Баки! Лучший друг, друг, пришедший к нему из общего прошлого! Да, ко всему прочему, тот же человек являлся хладнокровным убийцей, снайпером и Зимним Солдатом с опасной высокотехнологичной бионической рукой взамен потерянной тогда, в сорок четвёртом, но... Это же Баки! Это Баки Барнс, а значит, рано или поздно всё вернётся на круги своя. Его Баки сильный, он боец. Он не станет цепляться за навязанную Гидрой личность, поэтому нужно лишь немного подождать, и...
В тот день он услышал это впервые.
"Вы осознаёте, что доверенный вашему присмотру подопечный представляет повышенную опасность?" - спрашивал его суровый мужчина в белом незастёгнутом халате, под которым виднелась выглаженная форма ВВС Соединённых Штатов. Точно Роджерс не Капитан Америка, а какой-то зелёный новобранец.
- Его зовут Баки, - упрямо насупившись, поправил Стив, которого трясло от предвкушения такой долгожданной встречи. Он мечтал, как заберёт Барнса отсюда и сделает так, чтобы тому больше никогда - никогда! - не причиняли боли. Теперь он был в состоянии осуществить это. Хватит, навоевался.
Бумаги прошли проверку, со всеми формальностями наверху решал сам Фьюри, и Стив не волновался. Теперь на него возлагалась определённая ответственность, но она была до того приятна, что руки Роджерса зудели - он хотел обнять старого друга и сжать так крепко, чтобы рёбра затрещали. "Он почти в порядке, - сказал ему Главный врач. - Он многое вспомнил, память возвращается пластами. Но вам нужно быть настороже - от срывов никто не застрахован. Человеческая психика очень сложная вещь, и иметь с ней дело - работа ювелирная. Надеюсь, вы понимаете. В случае чего - звоните, не раздумывая".
Капитан Америка понимал. Но намного громче в его голове звенело - вспомнил. Он многое вспомнил, его Баки. Можно ли было надеяться на подобное после того, как смирился с потерей? Стив был очарован произошедшим с ними двумя чудом.
Когда Барнс - сутулый, в чёрной бейсболке, с тощей сумкой в железных пальцах - спустился по ступеням, оглядываясь, Стива затрясло, а к горлу подкатил нервный ком. Как хорошо, что его задница уверенно гнездилась на багажнике понтиака, иначе была вероятность, что его позорно поведёт в сторону. Он заставил лёгкие вдохнуть поглубже, улыбнулся так широко, как только мог, замахал рукой и громко крикнул: "Баки"!
Мужчина на последней ступеньке вздрогнул и поднял, наконец, свои глаза. Увидел. Нахмурился на секунду, словно раздумывая, а затем неторопливо пошёл к машине и Стиву, цеплявшемуся задницей за багажник, словно утопающий за соломинку.
И тут Роджерса прорвало. Он на самом деле стиснул стоящего с руками по швам Джеймса едва не до хруста костей, вдохнул запах - ещё чужой, непривычный, но уже узнаваемый, повис на нём и замер. Барнс не двигался, плечи его напряжённо держали на себе вес Капитана Америка, а железные пальцы нервно сжимали шлейку старой спортивной сумки.
- С возвращением, Баки, - негромко сказал Стив, хлопнув друга по спине. - Поехали домой.
Молчание Барнса не насторожило его. В конце концов, человек выписывался после длительной психиатрической реабилитации. У него было право вести себя так, как ему удобно. Так думал Роджерс, заводя машину, уверенно выезжая с автостоянки и мило махнув рукой парню на пропускном пункте перед шлагбаумом.
Стив петлял по улицам, притормаживал перед пешеходными и на красный, и говорил, говорил, говорил. Словно пытался заполнить царившую в салоне неловкость. А потом грянул дождь. Тот самый, о котором забыли сказать синоптики. Он свалился с неба тысячей тысяч прицельных капель, серым шумящим занавесом, и дворники понтиака мелькали перед глазами, точно сумасшедшие, пытаясь обеспечить хоть какую-то видимость.
- Вот это вступило, - поражённо отметил Стив, сбавляя скорость и стараясь объезжать мигом разлившиеся лужи вдоль тротуаров. Случайных пешеходов, невезуче попавших под ливень, за пару минут вымочило до нитки. Они проехали мимо девушки в прилипшем к телу белом платье. Она несла в руках канареечнго цвета туфли с каблуками и чему-то улыбалась. Барнс проводил её заинтересованным взглядом, заставляя Стива улыбнуться. - Может, музыку включить, Баки?
Тот не ответил, отвернувшись к запотевшему стеклу. Знакомые пальцы выводили на конденсате непонятные символы, и Роджерс просто включил любимую радиостанцию с ретро-музыкой. Из колонок полился инструментальный фокстрот.
- Я не Баки, - тихо и серьёзно сказал в стекло Барнс.
Стив вёл машину. Если он и вздрогнул, вряд ли сидящий рядом мужчина заметил это.
- Что ты говоришь? - как можно мягче спросил Роджерс, убавляя громкость. Он искренне надеялся, что ему послышалось.
Барнс обернулся, встречаясь со Стивом взглядом - спокойным, пронзительным. Вспарывающим по живому.
- Я не Баки, - повторил он и замер, словно ожидая реакции. Роджерс даже растерялся, замямлил, чего обычно с ним никогда не бывало:
- Но... В смысле? Врач... Врачи сказали, что ты в порядке... Что ты... вспомнил.
Сзади нервно засигналили. Стив спохватился и выжал сцепление, двигая рукой на коробке - красный давно сменился зелёным. Он нервно поглядывал в зеркало заднего вида, на дорогу, косил на Барнса, что так и смотрел на него своими честными и совершенно холодными глазами.
- Я вспомнил, - сказал он наконец, снова отворачиваясь к окну. - Я помню тебя, Стив. Просто не хочу, чтобы ты обманывался по моему поводу. Не волнуйся, я не Зимний солдат, и не буду пытаться никого убить, - уголок рта Барнса чуть заметно искривился.
- Но...
- Я не знаю, - прервал новый поток расспросов Джеймс. - Просто не называй меня так больше.
Оставшуюся дорогу они ехали молча.
****
С Джеймсом - они сходятся на этом имени - одновременно легко и сложно. Легко, потому что ему ничего толком не нужно. Он обходится минимумом во всём, нажимая лишь на китайскую еду в коробочках, которую зачем-то иногда перекладывает на тарелки, и сидение за монитором ноутбука, о котором попросил Стива в первый же день. Он тоннами гигабайтов поглощает информацию о мире, в котором оказался, предпочитая не привлекать к расспросам Роджерса. Статьи, книги, фильмы, нескончаемый поток музыки - всё это умещается в нем без проблем. Стив не единожды думает, что уже давно рехнулся бы от такого плотного информационного штурма. Любой рехнулся бы. Барнс же проявляет потрясающую устойчивую заинтересованность, приводя Стива в уныние. Задира и сердцеед Баки и книги. Книги и Баки... Это было немыслимо. Именно в этом заключается сложность совместной жизни.
Стиву сложно одёргивать себя каждый раз, когда он без задней мысли готов крикнуть: "Баки, еда на столе!", "Баки, опять брал мою бритву?", "Баки, я дома" и прочие "Баки", потому что, как оказывается, никакого Баки больше нет. И от этого понимания с самого утра начинают тупо ныть виски, а в районе солнечного сплетения селится непроглатываемая тяжесть обманутых ожиданий. Он сбегает из дома даже тогда, когда ему никуда не нужно. Гуляет по городу, пьёт молочные коктейли и кофе и думает. Думает о том, какой же он идиот.
В первое время Стиву неловко. Он запоздало осознаёт, что этот человек - с лицом Баки, с голосом Баки, с запахом Баки, который так нечестно называет его Стивом и изредка - кэпом, совсем чужой человек. И Джеймс даёт понять это каждый раз, когда смотрит в глаза. В них снег, спокойствие, острота, а ещё тени загнанности и страха. Очень редкие тени, но Стив не раз видит их. Это глаза Баки, и совершенно чужие глаза. Мозг от подобных несоответствий начинает плавиться, и Капитан Америка почти сбегает - к Старку, в штаб, в спортзал, лишь бы только не встречаться с этим безэмоциональным взглядом. Смотреться в него больно. Словно у Барнса всё выжжено внутри.
Нет, Капитан не сдаётся. Хорош он был бы, если такая мелочь, как "Я - не Баки", могла бы сдвинуть основы его мироздания. Он пытается расшевелить Барнса, почти не называя его "Баки". Пытается говорить, вытаскивать его на улицу, шутить, вовлекать в домашние дела и совместный просмотр телевизора перед сном. Пытается ровно одну неделю, постоянно натыкаясь на стену спокойного непонимания, чего же Стиву неймётся. Наконец, Джеймс отрывает взгляд от монитора ноутбука и говорит как всегда - спокойно и отчётливо:
- Стив. Я помню нашу дружбу. Я помню Бруклин и войну. И лагерь, и как ты спас меня. И воющих коммандос. И... всё остальное. Это так же, как прочитать книгу. Я помню это, но это не имеет ко мне никакого отношения. Тебя очень много в моих воспоминаниях. Я знаю, ты хороший человек. Но я ничего не чувствую. Просто... дай мне время?
И Капитан Америка пятится, переступает порог комнаты и прикрывает за собой дверь. Выходит из квартиры в подъезд. А потом что есть силы впечатывает кулак в стену. Там до сих пор неровный круг обвалившейся шпатлёвки и раскрошенного кирпича. Словно немой укор и напоминание о его глупости и наивности.
Он ничего не чувствует. Его Баки...
Ровно через полторы недели Барнс выходит на улицу, оставив ноутбук в покое. На вопрос Стива отвечает коротко и ёмко: "Прогуляться". Одевается быстро и исчезает почти на всю ночь, заставляя Роджерса сидеть на кухне, нервно грызть зубочистки и пить кофе без молока, который он терпеть не может.
Стив думает, что это край. Край его терпения, за который нет хода. Но и это отступает, утрясается, становится обыденным. Барнс уходит. Барнс возвращается. Наверное, это не так уж и плохо для того, кто "не Баки"...
****
Наташа заезжает за ним чуть раньше девяти в пятницу, когда Барнса уже нет дома. Её спортивный комаро блестит лакированными боками в свете вечерних фонарей, и сама Наташа блестит, потому что она замечательная, и так тепло улыбается, показывая белые зубки.
- Садись, прокачу, - подмигивает она сутулящемуся Стиву, и тот не может не улыбнуться в ответ, обессиленно падая на пассажирское сидение. - Эй, что за настрой, старичок? Мы сегодня гудим, или я что-то перепутала?
- Гудим, гудим, - вяло подтверждает Роджерс, поражаясь, как ловко женщина лавирует в потоке машин, направляясь к их излюбленному бару. Стива вжимает в спинку сидения, и он лишь хмыкает, предпочитая молчать - Романофф явно нарушает скоростной режим.
В помещении бара почти никого нет, и их любимый деревянный столик в углу свободен. Из колонок доносится голос Боба Марли, и эта музыка совершенно не подходит под атмосферу обитого тёмным деревом зала. Наташа улыбается, делая заказ, и покусывает губу.
- Надеюсь, Сэм не сильно опоздает. Последнее время у него куча дел на курсах реабилитации. Совсем замаялся, бедный, - притворно взволнованно вздыхает женщина.
- Эй, сплетничаете, девочки? - Уилсон подходит сзади и садится на пустующий добротный стул, крепко сжимая протянутую руку Стива.
- Ещё не успели, куда мы без тебя? - парирует Капитан Америка.
- Что закажем? - интересуется Романофф, изучая меню с таким видом, словно не знает его наизусть.
- Как обычно, - отмахивается Роджерс и норовит ссутулиться посильнее, прикрываясь Наташей. Потому что кое-кто из посетителей, кажется, узнал его, а ему совершенно не хочется сейчас улыбаться во все зубы и подписывать вырванный лист блокнота.
Им приносят пиво, имбирный коктейль и яблочный сок. Официантка мило улыбается, стреляя глазками в Стива, и неохотно уходит. Тот даже не поднимает на неё взгляда, потягивая сок через соломинку.
- О, да ты что-то совсем скис, - находчиво замечает Сэм, вытирая пену с губ. В его кружке переливается красным золотом пиво, и со дна поднимаются весёлые пузырьки.
- Рассказывай уже, - вздыхая, приказывает Наташа. Её тона невозможно не послушаться.
Стив набирает побольше воздуха и вываливает всё - и про Баки, и про Джеймса... И про всё остальное. Он не верил, но действительно становится немного легче.
- Насильно мил не будешь, - по-русски говорит Наташа, а на вопросительный взгляд Стива поясняет: - То, что он после психотерапии не оправдал твоих ожиданий, не делает его хуже. Или ты бы предпочёл, чтобы он всё же не оказался чудесно выжившим, пусть и в роли машины для убийств?
Капитан Америка кривится. Разве можно намеренно желать смерти другу? Это больно, очень больно, смотреть на Баки и понимать, что Баки больше нет. И никогда не будет... Но если быть честным, это только его проблемы. Его, а не Барнса.
- Подожди немного, дай ему время освоиться, - предлагает Сэм, одним глотком допивая оставшееся пиво.
- Будь терпеливее, - кивает Наташа. - Я уверена, вы еще подружитесь. Снова.
****
Незаметно проходит целый месяц совместного существования с Барнсом.
В один из вечеров Стив возвращается с тренировки и понимает, что это не порно.
Из-за неплотно прикрытой двери чувственно стонет женский голос на фоне горячего мужского дыхания. Спинка кровати размеренно ударяется о стену и едва слышно скрипит новый матрас.
Сердце Капитана Америка почему-то начинает колотиться в горле, а ладони вдруг потеют. Он разувается тихо-тихо и скользящим шагом проходит на кухню, чтобы замереть у окна. Снаружи давно стемнело, и фонари укладывают круги света на асфальт. С высоты четвёртого этажа видно, как внизу ходят люди и ездят машины. Кто-то не слишком умело паркуется, почти задевая стоящий рядом бьюик. Жизнь идёт своим чередом, а в комнате напротив трахается Баки Барнс.
"Не Баки", - поправляет себя Стив мысленно, тут же сдвигая брови. В общем-то, в ситуации нет ничего странного. Никто не запрещал никому из них двоих иметь личную жизнь и водить сюда девушек. Джеймс здоровый парень и это естественно. Стив тоже мог бы, но у него ЩИТ, куча дел в штабе, выматывающие тренировки и утренние пробежки, постоянное нервное напряжение из-за такого непривычного и непонятного Барнса рядом и вообще... он думал, что его квартира - их убежище, и приглашать сюда посторонних как-то...
- Козёл! - доносится до Роджерса из-за спины. Он удивляется и оборачивается.
Едва одетая миловидная блондинка вылетает из комнаты и на ходу застёгивает джинсы. Её почти трясёт от расстройства, и Стив кашляет. Девушка вздрагивает, встречается с ним взглядом и замирает на мгновение, словно узнавая.
- Твой друг мудак, - говорит она потом, смахивая слёзы и торопливо надевая кеды весёлого зелёного цвета. Кажется, Стив прошёл прямо по ним несколько минут назад. - Кобель самовлюблённый, - выплёвывает она и исчезает из их квартиры. Внутри Роджерса словно что-то расслабляется. Он не привык к чужим в своей квартире. Он просто включает чайник и прислушивается к тому, как успокаивающе шумит внутри закипающая вода.
- Зачем ты так? - спрашивает он у Барнса, стоя перед дверью ванной комнаты, сложив руки на груди и нахмурившись. - Что ты сделал?
За дверью только едва различимый шорох, а потом она открывается, и на пороге Джеймс - с мокрыми волосами и совершенно голый. С прядей капает на плохо вытертую грудь, жуткий шрам в месте стыка живого тела и бионики заставляет Стива сглотнуть. Капельки собираются в ручейки, пересекают ключицы, грудь, очерченный пресс и теряются в тёмной дорожке. Капитан Америка не может ожидать подобного от Барнса, поэтому замечает то, что пялится, слишком поздно.
- Мы занимались сексом, после чего я попросил её уйти. Не думаю, что сделал что-то из ряда вон выходящее, - говорит Джеймс, не двигаясь. Он просто ждёт, когда Роджерса уже отпустит и он отойдёт в сторону, открывая проход к комнате. На его лице нет и тени намёка на неловкость. Он помнит, что они не раз видели друг друга без одежды, и не видит смысла стесняться.
Стив кашляет и боком отходит, позволяя Барнсу уйти в свою комнату. Нет, это, конечно, ничего особенного, в конце концов, он и правда не раз видел Баки без одежды. Баки, но не Зимнего. Капитан Америка трёт скулы, пытаясь стереть неловкий румянец, и говорит погромче:
- С женщинами так не принято, Джеймс. Ты будто её использовал, - говорит он нравоучительно, а перед глазами стоит жуткий шрам, рельефные мышцы и тёмная дорожка, уходящая вниз.
- Мы оба друг друга использовали, - отвечает Барнс из-за двери, вдруг появляясь в кухне и натягивая на ходу футболку. - Она знала, на что шла, и я никого не обманывал, когда клеил её. Да и секс вышел посредственным, - пожимает он плечами. - Ты чайник ставил? Сделаешь чаю? Там печенье оставалось. И джем.
И Роджерс делает чай и достаёт вишнёвый джем из холодильника, и не может понять, откуда внутри груди берётся странное чувство удовлетворения.
****
- Где ты был? - спрашивает Стив, ожидая привычного молчания в ответ. Барнса не было весь день, и это совершенно на него не похоже.
- У Фьюри, - неожиданно отвечает Джеймс, проходя в гостиную. Роджерс откладывает блокнот и карандаш и заинтересованно приподнимает бровь:
- У Фьюри?
- Он предлагает мне контракт стрелка под твоим руководством. Я думаю согласиться. Дома скучно, - так просто говорит Барнс, расстёгивая кожаную куртку, словно речь идёт о погоде или последней игре "Янкиз".
Стив молчит, потому что просто не знает, что сказать. Нет, он рад, конечно, наверное. Ведь это... Барнс. И он хорошо стреляет. Ему можно доверить спину. Баки можно было...
- Эм... Поздравляю? - улыбается он как можно искреннее.
- Ага, - привычно отвечает Барнс без какой-либо эмоции. - С завтрашнего дня у нас общие спарринги в двенадцать. Со стрельбой всё в порядке - сегодня я хорошо отстрелялся. А вот общую форму надо подтянуть. "Кто-то другой вряд ли согласится", - так Ник сказал, - говорит Джеймс, сжимая и разжимая железный кулак. Роджерсу до сих пор больно смотреть на эту бионическую руку. Она словно напоминает о том, о чём он не хотел бы вспоминать так часто.
Капитан Америка снова улыбается - на самом деле искренне:
- Отлично. Посмотрим, на что ты способен.
****
Стив ненавидит каждый их спарринг, потому что это невыносимо.
Спортивный зал застелен матами. Резко пахнет инвентарём и потом. Барнс, в тренировочных штанах и футболке, прижимает живую руку к рассечённой губе, и смотрит зверем - диким, игривым. Принимает руку, протянутую Стивом, и рывком поднимается на ноги. Прижимается тесно, отводит щит и рычит в самое ухо:
- И это всё, на что способен Капитан Америка? Это всё? Я разочарован...
Отскакивает подальше, и в глазах плещется весёлая злость. Роджерс никогда не видел таких глаз у Баки.
"Он - не Баки!" - в который раз одёргивает себя и перехватывает щит поудобнее. Яро бросается с выпадом, получая ощутимый тычок по печени, едва уходя от подсечки. Барнс хорош, он легче и подвижнее, и с ним на самом деле непросто справляться. Если бы в его руке был нож, пришлось бы ой как нелегко. И мыслей играть с ним в полсилы уже нет. Стив едва успевает закрываться от железной руки щитом, и на предплечьях уже расцветают живописные синяки и ссадины. Что творится под футболкой, Роджерс предпочитает не думать. Всё равно заживает, как на пресловутой собаке, даже лучше.
- Стиви, Стиви, Стиви, - шипит Барнс на следующий день, когда они в тесной сцепке валяются на полу, перекатываясь в разные стороны. Роджерс вздрагивает, но хватку не ослабляет, держа ноги Джеймса в неподвижности. - В моей голове только Стиви, будто помнить больше не о чем, - выплёвывает он, делая неожиданный коварный рывок и подминая Стива под себя. - А ты знаешь, как он завидовал тебе? Не знаешь? Когда ты, весь такой супергерой, вернулся с освобождённой ротой? Когда все смотрели на тебя, словно на божество?
Капитан Америка широко распахивает глаза и теряется на мгновение. Барнс пользуется моментом и заламывает руку в жёстком болевом приёме.
- Стоп, - громко говорит тренер. - На сегодня достаточно. Стив, нужно больше скакалки и малой груши. Ты какой-то рассеянный.
Роджерс кивает и уныло плетётся в душевую. Спарринги с Барнсом его выматывают, потому что во время боя у этого человека словно что-то переключается в голове. Он становится колючим, опасным, необузданным, а со рта словно слетает замок. Он говорит, шипит, рычит и выплёвывает слова, от которых пульс Стива ускоряется, а концентрация падает. Он провоцирует его, и Роджерс никак не может не вестись на подобные уловки.
- Ты серьёзно... говорил сегодня? - спрашивает он у смывающего пену Барнса за перегородкой. - Ты завидовал мне? Потому что я никогда не завидовал тебе тогда, ещё в Бруклине. Хотел быть таким же, как ты, Баки. Но не завидовал, - заканчивает Капитан.
Какое-то время слышно только шум душа, а вокруг них столько пара, что Стив размышляет - поймают ли его на горячем, если он заглянет за перегородку.
- Я не Баки, - раздаётся оттуда, наконец. - А это - лишь воспоминания. Они не имеют значения.
Душ рядом выключается, и Барнс, непривычно повиливая упругой задницей, уходит в раздевалку.
Чем дольше они тренируются вместе, тем больше себе позволяет Джеймс.
Стива это выводит из себя до безумия, потому что каждый его провокационный выпад отчего-то бьёт прямо в цель. Капитан Америка искренне не понимает, почему так происходит.
Они дерутся так, что свистит воздух. Из-за их скорости и мощи порваны несколько матов и вмятина на стене. Барнс улыбается хищно и провоцирует, впускает в сцепку, позволяет свалить себя на пол, а потом дышит тяжело, загнанно, и вдруг незаметно для чужого глаза проводит рукой по внутренней стороне бедра, кусая за ухо. Стива прошибает током, он разжимает захват и теряется, и тут же принимает серию болезненных тычков во все жизненно важные органы. Если бы не слабое подобие на блоки с его стороны, тренировка давно бы закончилась.
Джеймс чувствительно прикладывает его ногой по корпусу, не давая схватить себя, танцует на уцелевших матах и скалится, заставляя Капитана кипеть от непонимания. Он налетает на Барнса, сваливая его на пол, и больно ударяется о край своего же щита.
- Что ты творишь сегодня? - шипит Роджерс, пытаясь скрутить вырывающегося Джеймса по рукам и ногам. Тот неожиданно вцепляется в его затылок рукой, притягивает к себе так, что Стив тонет в холодных глазах и упивается запахом пота и жаром сильного тела.
- Ничего, - выдыхает Барнс в самое ухо, а после стискивает запястье свободной руки Стива в хватке железных пальцев и прижимает к своему паху - настойчиво и жёстко. На мгновение прикрывает глаза, тёмные ресницы подрагивают, и Капитана Америка уносит от ощущения твёрдого, горячего члена под тонкой мягкой тканью. Немыслимо и дико.
Очнувшись через мгновение, он вырывается и отпрыгивает на безопасное расстояние, пятится, не отводя взгляда от Барнса. Тот, раскиданный на локтях, тяжело дышит и смотрит с вызовом, ничуть не сожалея.
- На сегодня всё, - бросает тренеру Роджерс, нервно одевается и уезжает домой, не дождавшись Джеймса.
Он приходит в себя спустя полчаса, под душем, с членом в руке после ярчайшего оргазма. Капитан Америка не хочет признаваться себе в том, что всё время вспоминал, как много, горячо и твёрдо было там, в зале, под его ладонью.
****
- Сколько ещё, Стиви? - насмешливо спрашивает голос Барнса в клипсе наушника. - Мой этаж чист, перехожу на пятый.
- Я... заканчиваю... на третьем, - тяжело отвечает Капитан Америка, явно находясь в процессе самого интересного.
Их первое совместное задание не слишком сложное - зачистить старый склад на окраине Бруклина, используемый террористической бандой для хранения и изготовления огнестрельного оружия и взрывчатки. Они идут с двух сторон: Барнс с крыши, а Стив - с центрального входа. После обоих остаются лишь обездвиженные и раненые, процесс идёт в хорошем ритме, и группа поддержки в лице Наташи Романофф позволяет себе изредка засорять эфир из припаркованного неподалёку бронированного фургона.
- Устройте себе романтическую встречу на четвёртом, - хмыкает она в микрофон, прислушиваясь к звукам боя и наблюдая за перемещениями двух красных точек, мерцающими на карте плана здания.
- Обязательно, Нат, - соглашается Барнс, и слышно, как он передёргивает затвором, освобождаясь от гильз.
- Заткнитесь оба, - сурово предупреждает Капитан, и Наташа смеётся.
- Не будь букой, - говорит она мягко, отмечая, как Роджерс перемещается на лестницу. - Склады нашёл?
- Основные в подвале, - отвечает Стив, поднимаясь на четвёртый этаж и замирая, прислушиваясь к звукам недалёкой стрельбы. - Что там у тебя, Джей?
- Двое окопались по углам. Не подойти, попадаю в перекрёстный огонь. Поможешь?
- Сейчас сделаем, - Стив примечает, откуда следуют остервенелые автоматные очереди, и мощно запускает туда щит, словно фрисби. Очередь обрывается.
- Что бы я без тебя делал, кэп? - насмешливо интересуется Барнс, оттесняя последнего стрелка.
- Сидел бы тут до ночи и гадал, у кого патроны быстрее закончатся, - отвечает Роджерс, не замечая, как его губы сами по себе растягиваются в улыбке. - Давай закругляйся уже. Я за щитом, прикрой.
Они встречаются в помещении, заваленном коробками и разбросанными листами. Несколько человек постанывают в углу, Барнс отчитывается об операции Наташе, чтобы та передала данные в штаб.
- Стоп, - голос Романофф вдруг леденеет. - Ты сказал, склады в подвалах? Мать вашу, уходите оттуда! Быстро! - командует женщина, и Роджерс уже готов броситься в сторону лестниц, как вдруг за спиной расслабленного Барнса поднимается пушка - до этого тело лежало совершенно неподвижно, Стив мог поклясться, что хорошо вырубил его.
- Умри, с-сука, - цедит мужчина, сплёвывая кровь.
- Баки!!!
Тело действует само. Стив кидается вперёд, сбивая Барнса, сжимает в крепких объятиях. Катится по полу, пока где-то совсем рядом трещит очередь. Под лопаткой становится тепло и неудобно.
- Что там у вас? - кричит голос Романофф в клипсе. - Уходите сейчас же, склад может сдетонировать!
Барнс молча поднимает Стива на ноги, буквально вздёргивает. Его взгляд из-под маски холодный и обжигающий одновременно. По форме Роджерса расплывается алое пятно.
- Пош-шли, - шипит Джеймс и тащит Капитана Америка вниз, вниз, пока они оба не вываливаются на улицу и не отходят на безопасное расстояние.
- Всё нормально, - пытается улыбнуться Стив, но выходит криво и неправдоподобно. - Навылет прошло.
Барнс смотрит на него, а затем срывает маску с лица и впечатывает первый удар в лицо Капитана.
- Мудак! Какого хера ты творишь? - рычит он, хватая Стива за ворот формы. - Грёбаный Роджерс, а если бы ты сдох?
Он трясёт его и отвешивает улыбающемуся Стиву пощёчину за пощёчиной, удерживая за форму железными пальцами.
- Я не Баки! - кричит он, забывая про клипсу и микрофон. - Сколько раз повторять тебе, я - не Баки, грёбаный ты мудак! Перестань уже спасать его задницу!
Барнс резко поднимается и оставляет Стива лежать на месте, теряясь в узком переулке между соседними зданиями. Склады так и не детонируют, и подъехавший ближе спецтранспорт забирает раненых и пострадавших террористов. Наташа находит Стива по маячку и направляется к нему с бригадой медиков. Спрашивает взволнованно, придерживая за руку, пока подстреленного Капитана Америка ведут к машине:
- Что это с ним?
Роджерс улыбается, кривя разбитую губу:
- Срыв, наверное. В реабилитационном центре предупреждали.
****
Барнс сидит в тёмной кухне - вымытый, домашний, пахнущий обыкновенным мылом, - и пьёт. Одна бутылка виски лежит на столе, пустая. Вторая наполнена на три четверти, но тоже стремительно пустеет.
- Что ты делаешь? - спрашивает Стив, только зашедший в квартиру. Его уже отпустили. Под одеждой до сих пор лежат бинты, но швы сняты ещё утром. И вообще, на нём всё заживает лучше, чем на собаке.
- Пью, - не оборачиваясь, отвечает Джеймс ровным голосом.
- Я вижу, - Роджерс подходит немного ближе и опирается на стену здоровым боком. - Зачем? Бесполезный перевод продукта.
- Zaebalsa, вот зачем, - говорит Барнс, утыкаясь лбом в сложенные на столе руки.
- Что? - переспрашивает Роджерс, совершенно не понимающий русские слова.
- Устал я, Стиви, - мычит мужчина. - Устал. Вот раньше хорошо было. Напиться можно, и словно отпускает. А теперь... Дерьмо всё это.
- Нальёшь?
Барнс поднимает голову и заинтересованно разглядывает Капитана Америка. Уверенный взгляд и приподнятая бровь, ясный взгляд голубых глаз... Словно и не у него два дня назад было огнестрельное от трёх попаданий навылет.
- Живучий, засранец, - вздыхает Джеймс, наливая в свой стакан до половины и двигая его на край стола. - Садись.
Стив пьёт, как раньше не пил - залпом, словно русскую водку. Кривится. Виски обжигает пищевод и глотку, приятно пульсирует внутри желудка. Хорошо.
- Мне всё равно, - говорит он, отдышавшись. Барнс смотрит вопросительно, касаясь плеча Роджерса живым плечом. - Мне всё равно, что ты не Баки, - продолжает Стив. - Ты - это ты. Ты свой. Мой... - совсем тихо заканчивает Капитан Америка.
Тёплые пальцы Барнса прихватывают его затылок, забираются в короткие волосы. Роджерс закрывает глаза. По позвоночнику электричеством проходится удовольствие, словно эта вот мелочь - то самое, чего он ждал семьдесят с лишним лет. Он едва не падает со стула, как Джеймс вдруг притягивает его к себе.
Они сталкиваются лбами, и взгляд Барнса завораживает - туманный, похотливый, просящий. Окутанный дрожащими ресницами. Он дышит приоткрытым ртом, облизывает, кусает полные губы. Стив захлёбывается теплотой, разливающейся по телу, и собственным дыханием.
- Поцелуй меня? - хрипло просит Роджерс и тут же пугается своей же просьбы.
Барнс хмыкает и поднимается со стула. Смотрит голодно, беззастенчиво обласкивает глазами. Сминает футболку Стива по центру груди железной хваткой и увлекает его за собой в комнату.